АВТОМОБИЛИСТ В ЛЕЙБ-ГВАРДЕЙСКОМ МУНДИРЕ

Среди русских автомобилистов начала прошлого века, едва ли можно было отыскать человека, не знавшего Владимира Владимировича Свечина – бессменного Товарища председателя Российского Автомобильного Общества, а впоследствии и вице-президента Императорского Российского Автомобильного Общества – ИРАО. Это и понятно, ведь стараниями Свечина развитие автомобильного дела в России пошло значительно быстрее, чем прежде. А вот потомки незаслуженно забыли это имя. Флигель-адъютант императора, полковник, монархист по убеждениям, эмигрант – всего этого в советский период было более чем достаточно, чтобы вычеркнуть человека из истории того самого дела, которому он посвятил всю свою жизнь.

Текст: Константин Шляхтинский
Фотографии предоставлены С. В. Кирильцом


  Заочное знакомство

  Впервые это имя встретилось мне в 14-ом номере журнала «Автомобиль» за 1909 год. Дело было в 1985 году, я собирал материалы по истории автомобильного дела в дореволюционной России, и мне в руки попала годовая подшивка этого издания. Наверху страницы был напечатан портрет молодого бравого офицера, а снизу помещалась маленькая заметка: «Флигель-адъютант Владимир Владимирович Свечин – вице председатель Российского Автомобильного Общества и председатель Комитета, состоящего под Августейшим покровительством Е.И.В. Великого Князя Сергея Михайловича, дорожного испытания автомобилей Петербург – Рига – Петербург.

  В.В. Свечин – один из старейших и наиболее деятельных автомобилистов в Росси; занимаясь постоянно делами  Российского Автомобильного Общества, В.В. всегда охотно идет на помощь всякому начинанию, имеющему целью развитие автомобилизма в России, и ему уже удалось многое, особенно в отношении предстоящего испытания Петербург – Рига – Петербург.  На первом же собрании комитета В.В. был единогласно выбран председателем, и, следует заметить, что лучшего выбора сделать члены комитета и не могли: отличаясь редкой точностью и аккуратностью, В.В. находит время заниматься всеми делами комитета и, умело руководя собраниями, делает работу их очень плодотворной  и энергичной.

  Весьма возможно, что В.В., оставаясь председателем и главным организатором испытания, явится и одним из его участников. В.В. между прочим, дал приз своего имени для предстоящего испытания. В общем, можно сказать, что В.В. один из немногих спортсменов, работающих умело, энергично и бескорыстно на пользу автомобильного дела в России».
 
  Прочитав статью, я понял, что стою на пороге чего-то нового, неизвестного, и мне очень захотелось подробней узнать о жизни этого, судя по всему, весьма незаурядного человека…

  Восстановление биографии
 
  Начались поиски. Просмотрев журналы и справочники того времени, я немного расширил свои познания о Свечине, но основные моменты его жизни все-таки оставались загадкой. Служил Свечин в гвардии, а значит, самым верным местом, для поиска, был Центральный государственный военно-исторический архив в Москве. Ведь именно там хранятся послужные списки офицеров. Отыскались среди них и документы Владимира Владимировича.
Родился Свечин в семейном имении в Тверской губернии 13 мая 1871 года (здесь и далее даты даны по ст. стилю). Он принадлежал к старинному роду русских нетитулованных дворян. Многие из его предков и родственников посвятили себя военной службе. Ступил на ту же стезю и Владимир, правда, не сразу. Для начала он с золотой медалью окончил курс в Императорском Училище Правоведения, и только после этого выдержал экзамен при бывшем 2-ом военном Константиновском училище. А в сентябре 1893 года приказом за № 124 по 1-ой Гвардейской пехотной дивизии молодой человек был зачислен на службу в лейб-гвардии Преображенский полк вольноопределяющимся первого разряда.

  Прослужив около года, он Высочайшим приказом был произведен в подпоручики. С необыкновенным старанием молодой подпоручик постигал азы службы. Некоторое время его ставили на самые разные должности: то заведовать полковым подразделением разведчиков – охотничьей командой, то командовать ротой. Наконец, 27 декабря 1895 года Свечин был назначен батальонным адъютантом, а спустя полгода принял под свое начало команду конных ординарцев.

  Год 1896 был для России особенным. На трон вступал новый император – Николай II, и гвардейские части принимали участие в коронационных торжествах. По этому случаю, их офицеры получали памятные коронационные медали, а некоторым из них зарубежные царственные дома жаловали свои ордена. В числе награжденных оказался и Свечин. Император разрешил ему принять и носить пожалованный Королем Саксонским кавалерский крест 2-го класса ордена Альбрехта, а также кавалерский крест 1-го класса Мекленбург-Стрелицкого ордена Вендской Короны.
  
  Служба продолжалась вполне благополучно. Владимир Владимирович очень ответственно относился к своим обязанностям, блестяще справлялся с самыми трудными поручениями, и, разумеется, не был обойден наградами, среди которых был и кавалерский крест ордена Почетного легиона, врученный ему в конце 1897 года.
 
  Двадцатый век Свечин встретил поручиком, в 1902 году получил чин штабс-капитана, а в августе 1905 года был назначен флигель-адъютантом к царю.
Это событие нашло свое отражение в дневнике императора: «Суббота…. В 12 час. на площадке перед дворцом состоялся великолепный парад Преображенскому полку… назначил командира моей роты Оболенского и полк. ад. Свечина флигель-аъютантами».



  Впоследствии в дневнике императора фамилия Владимира Владимировича будет фигурировать несколько раз, но, в основном, по незначительным поводам, к примеру: «завтракал Свечин (деж.)».

  К службе вновь назначенный флигель-адъютант относился очень серьезно, за что получал личные благодарности императора. Свечин хорошо знал Николая II не только как монарха, но и как человека, относился к нему с огромным уважением и был безгранично предан императору. Начальство ценило старательного офицера, о чем говорят производство в капитанский чин и награждение положенными орденами.

  Интересно, что именно в этот период времени формировался личный гараж императора Николая II, автомобиль становился обычным явлением при русском дворе, и всем находившимся при царе офицерам, волей-неволей приходилось с ним сталкиваться. Примерно тогда же Свечин сделал первые серьезные шаги в «большом автомобилизме». Поначалу механические экипажи интересовали Владимира Владимировича, как и всякого просвещенного человека своего времени. Затем он решил приобрести собственное авто, и увлекся машинами не на шутку. При этом ему было мало просто владеть автомобилем, Свечин считал, что обязан досконально разбираться в технике и всячески способствовать распространению автомобильного дела у себя на родине.

  Как и большинство столичных автомобилистов, он вступил Российское Автомобильное Общество (РАО), включившись в работу со свойственной ему активностью. В 1907 году он участвовал в организации в Санкт-Петербурге первой автомобильной выставки, а затем совершил большую автомобильную поездку по Европе, став, таким образом, одним из первых наших соотечественников, открывших новый вид спорта – автомобильный туризм. Турне было сопряжено с немалыми трудностями, ведь даже в «цивилизованных» странах авто было распространено, в основном, в крупных городах, тогда как в провинции заправиться или отремонтировать машину было достаточно сложно. Тем не менее, Свечин благополучно завершил поездку и вернулся в Россию.

  Следующий год ознаменовался автосалоном в Москве и, как обычно, Владимир Владимирович в числе его деятельнейших организаторов.  В знак признания заслуг, он был избран Товарищем (заместителем) председателя Российского Автомобильного Общества.

  Тогда же Свечин возглавил организационный комитет автопробега Санкт-Петербург – Рига – Санкт-Петербург. Того самого, о котором писал попавший мне в руки журнал «Автомобиль». Мероприятие прошло с небывалым успехом, русская пресса по этому поводу тогда писала:

  «Испытание автомобилей Петербург – Рига – Петербург закончилось с таким успехом, на который нельзя было рассчитывать при самых оптимистических воззрениях. Не надо забывать, что это был первый опыт, что в России, при полном отсутствии спортивности и при инертности нашего общества, нельзя надеяться на удачу подобных предприятий…
 
 На старт выехало 23 машины, из которых четыре на пробеге только до Риги, а остальные девятнадцать шли всю дистанцию…  Пятнадцать колясок из девятнадцати прошли безукоризненно хорошо всю трудную и длинную дорогу и вернулись в Петербург...
  
 Пробег… был сплошным триумфальным шествием автомобилистов, непривычно приятным для наших спортсменов».

 Свечин также прошел всю дистанцию на своей машине, и, в качестве представителя организационного комитета, наблюдал за тем, чтобы участники строго придерживались установленных правил. Приз, учрежденный им в этом пробеге, завоевал А.А. Дерингер, стартовавший на автомобиле «Гумбер» под №20.

 Еще одной отличительной чертой этого мероприятия стало то, что в нем принял участие автомобиль «Руссо-Балт» – самый первый экземпляр, покинувший ворота Русско-Балтийского вагонного завода в Риге лишь за месяц до начала пробега.

 В октябре 1909 года в Париже состоялась международная дипломатическая конференция по автомобильному движению, которая имела целью «урегулирование международного автомобильного движения, до сих пор совершенно лишенного общих для всех государств правил. Представителем России на этой конференции с Высочайшего Его Императорского Величества соизволения был Товарищ председателя Российского Автомобильного Общества флигель-адъютант В.В. Свечин».

  В ходе работы этого форума были избраны четыре вице-председателя, в число которых попал и Владимир Владимирович. Под его руководством действовала одна из комиссий по выработке «Общеевропейской автомобильной конвенции».

  Избрание стало не только признанием личных заслуг Свечина, но и знаком уважения к российским автомобилистам. Впоследствии Свечин приложил немало усилий для того, чтобы принятая конвенция была ратифицирована в России. Кстати, Российская империя стала одним из первых государств, не только подписавших автомобильную конвенцию, но и ратифицировавших ее. Известно, что для достижения этой цели Владимир Владимирович использовал свое знакомство с императором, убедив того в необходимости подобного шага. Свечин, вообще, довольно часто обращался напрямую к царю, если требовалось преодолеть ту или иную серьезную преграду на пути развития автомобильного дела в России. При этом он никогда и ничего не просил лично для себя. И это качество Владимира Владимировича высоко ценили и его соратники-автомобилисты, и сам царь.




Старт автопрбега на Императорский приз в апреле 1910 год. La Coupe du Tzar

  Следующий год ознаменовался учреждением пробега на Императорский приз. В том, что пробег взял под свое покровительство Николай II, была немалая заслуга Свечина. Владимир Владимирович был назначен его командором. Правда, ему в тот раз не повезло. Недалеко от Чернигова, «Мерседес»,  которым он управлял, попал в аварию.  Вот как описывал ситуацию журнал «Автомобилист» в своем 11 номере за 1910 год:

  «От Гомеля до Киева. На этом перегоне участников вёл командорский автомобиль флигель-адъютанта В.В. Свечина. Почти весь этот перегон представляет из себя лучшую из всего пути дорогу. Во избежание же проезда сбоку по боковым сторонам шоссе, уложены местами ряды белых, пестрящих камней, местами установлены небольшие деревянные столбики. Сидя за рулём уже четвёртые сутки и утомлённый четырёхдневным пробегом, В.В. съехал на мягкую часть шоссе, что естественно повлекло за собой занос автомобиля на мягком грунте. Колесо, ударившись о столбик, сломалось, и седоки автомобиля были сброшены, причём наиболее тяжкие повреждения выпали на долю В.В. Следовавшие за ними участники немедленно остановились и довезли пострадавших до Чернигова, где врачами и был констатирован у В.В. перелом 2 рёбер, у остальных же пострадавших менее серьёзные поранения».


Автопарк пробега на Императорский приз

  Питерский «Автомобиль» уточнял: «Произошло это несчастие так. По словам очевидца Синельникова, который шёл на своём «Бенце» следом за автомобилем Свечина, коляска В. В. Свечина, огромный тяжёлый «Мерседес», на большой скорости попала одной стороной на мягкий, рыхлый грунт, который иногда идёт вдоль полотна шоссе; автомобиль слегка занесло, В это время В.В. Свечин, который правил сам, вероятно, нажал тормоз. Коляску занесло ещё сильнее – она стала поперёк дороги и опрокинулась. Перевернувшись два раза, автомобиль очутился в канаве у шоссе и стал на колёса, из которых одно было оторвано. Конечно, все сидевшие вылетали из коляски, но все, кроме самого В.В. Свечина, отделались очень легко.
В.Л. Белоручев получил перелом ключицы, Юрий Беляев, ехавший в качестве корреспондента, только ушибся, так же, как и шофёр».

  Окончательный диагноз узнаем из газеты «Русское слово»: «У В.В. Свечина констатирован перелом двух рёбер, кровоизлияние в плевру и кровоподтёк на соединительной оболочке правого глаза».

  В знак уважения к командору, гонщики прервали ралли и, пока не стало ясно, что ранения не смертельны, в путь не двинулись... Вскоре Свечин оправился, но последствия этой катастрофы еще долго давали о себе знать.  Несмотря на это, на следующий же год он снова среди участников пробега на Императорский приз, правда, уже как организатор. В 1912 году – то же самое.

  Общеизвестно, что IV Международная автомобильная выставка, с успехом прошедшая в российской столице летом 1913 года, была принята под покровительство императора Николая II. А вот о том, что в этом была огромная заслуга Свечина, который задолго до открытия экспозиции рассказал о ней царю и ходатайствовал перед ним о всяческом содействии этому мероприятию, знают немногие. Между тем, еще в январе император отмечал в своем дневнике: «С 10 ч. до часа принял: Свечина по автомобильной выставке, Сухомлинова, Максимовича, Кочубея и Волкова».

  Между тем деятельность в Автомобильном Обществе осуществлялась, как сказали бы теперь, на общественных началах. Главным делом жизни была военная служба. И на этом поприще Владимир Владимирович был не из последних, о чем свидетельствует производство в полковники в 1913 году и награждение несколькими русскими и иностранными орденами, в том числе и офицерским крестом ордена Почетного легиона.

  С началом Первой мировой войны Свечина, как человека, великолепно разбиравшегося в автомобилях и всем, что с ними связано, назначили в особую комиссию по предварительной проверке документов и счетов Учебной автомобильной роты, на которую возложили обязанность принимать все приходящие из-за границы автомобили и готовить их к отправке в армию. Надо полагать, что и тут он оказался на высоте.


Товарищ председателя Российского Автомобильного Общества флигель-адъютант В.В. Свечин

  После февральской революции полковнику Свечину стало очевидно, что его убеждения становятся непреодолимым препятствием для дальнейшей службы. По этой причине в мае 1917 года он подает прошение об отставке, которое формально мотивирует «резко пошатнувшимся состоянием здоровья», связанным с черниговской аварией, и просит сохранить за ним право ношения мундира. Хотя, по правилам, он не мог на это рассчитывать (не выслужил полный срок), командование сочло возможным удовлетворить эту просьбу. Отставка была принята 9 июня, и лейб-гвардии полковник Свечин был уволен со службы по прошению, с мундиром и пенсией. После этого Владимир Владимирович еще некоторое время жил у себя в Петербурге на Миллионной улице в доме N 29, а затем его следы исчезли, и мне уже казалось, что навсегда.

  Тогда-то, я и решил опубликовать материал о Свечине, который увидел свет в первом номере журнала «Авто» за 1994 год. Он стал первой крупной публикацией в отечественной прессе после 1917 года, посвященной персонально полковнику Свечину. Почему персонально? Да потому, что портрет и краткие сведения о Владимире Владимировиче попали в мой материал о деятельности ИРАО, опубликованный в журнале «Автомобильный транспорт» в самом начале 90-х годов, а затем и в мою книгу «Автомобиль в России», изданную в начале 1993 года.

   В эмиграции

   Проследить судьбу человека, попавшего в горнило российских социальных катаклизмов начала ХХ века, невероятно сложно. Особенно, если он не занимал никакой официальной должности. Так получилось и со Свечиным: информации не было. При всем том, почему-то верилось, что он не погиб в годы революции и гражданской войны. Не мог Свечин и остаться в советской России. Значит уехал. Но когда, куда, и каким образом? Снова начался поиск. На этот раз в библиотеках.

  Наконец, в мемуарах русских эмигрантов, относящихся к 30-м годам ХХ века, проскользнула знакомая фамилия. Свечин – в Париже! Оказывается, он уехал из Петербурга на Юг России, в 1918-1919 годах участвовал в Белом движении. Затем отъезд из страны, скитания по Европе и, в конечном итоге, – Париж. Там, как и многие другие изгнанники, он жил довольно скромно и вел большую общественную работу в эмигрантских организациях. С марта 1921 года – член правления Союза освобождения и воссоздания России, организатор и председатель Общества ревнителей священной памяти Государя Императора Николая II. Из-под его пера вышла брошюра «Светлой памяти Императора великомученика Николая II», в которой рассказывалось о тех временах, когда Свечин был флигель-адъютантом императора. В мемуарах он делится с читателями впечатлениями от встреч и общения с царем, рассказывает о событиях жизни Николая II, свидетелем которых он был лично. Разумеется, Владимир Владимирович не был беспристрастным  и, конечно же, идеализировал образ императора, но его воспоминания настолько реалистичны и полны неподдельного искреннего чувства, что поневоле вызывают уважение к автору.

  Помимо того, Свечин долгое время был заместителем председателя распорядительного комитета Гвардейского объединения, вице-командором Союза Преображенцев. В 1936-1939 годах он был редактором «Преображенской хроники». В общей сложности, свет увидели 9 номеров этого издания. Появляются в печати и воспоминания о личном друге – генерале А.П. Кутепове, а также целый ряд других публикаций.




  Не забывал Владимир Владимирович и об «алма матэр». Когда 5 декабря 1935 года (по н.с.) в Париже торжественно отмечалось столетие со дня основания Императорского Училища Правоведения, среди почетных гостей в президиуме был и Свечин, которому было предоставлено право выступить с речью перед собравшимися. Свое выступление он тогда начал со стихов:

«О, Родина святая,
Какое сердце не дрожит,
Тебя благословляя?»...

   Затем рассказал о славной истории учебного заведения, призвал почтить память выпускников, павших за Россию на полях сражений, и выразил надежду, что придет время, и Училище вновь станет местом, откуда начинают свой путь российские юристы: «В этот день и наше дорогое Училище выйдет из небытия, и его потухший ныне светоч вновь воссияет на всю Русь. Это будет. Мы в это верим – верим пламенно – непоколебимо…»

  В 1936 году по инициативе Свечина начался сбор средств на крест-памятник императору, а два года спустя в храме Александра-Невского на улице Дарю в Париже крест был воздвигнут. Успех начинания был обеспечен, благодаря усилиям, настойчивости и авторитету Свечина в эмигрантской среде. То был самый первый памятник Николаю II. Тогда же известный поэт русского зарубежья Сергей Бехтеев написал стихотворение «Царский крест», посвятив его Владимиру Владимировичу, отдавая, таким образом, дань уважения инициатору этого благого дела.

  К началу Второй мировой войны Свечину было уже к семидесяти, вероятно поэтому он и не уехал из Франции. Да и куда ему было ехать?  Из ряда источников было известно, что Владимир Владимирович дожил до ее освобождения, и скончался осенью 1944 года. Но когда, и где похоронен? Ответ тоже был – на русском кладбище в Сен-Женевьев де Буа. Но насколько верна эта информация? Не раз бывало, что подобного рода сведения не подтверждалась!

  Уже в начале ХХI века в Интернете стали появляться публикации о Свечине, но и там приводились самые разные, иногда противоречивые сведения о дате смерти и месте захоронения. Поэтому, чтобы закончить поиск и поставить все точки над «i», необходимо было найти могилу и уточнить дату его смерти.

  Однако жизнь складывалась так, что в Сен-Женевьев де Буа мне самому долгое время попасть не удавалось, поэтому приходилось просить знакомых, время от  времени отправлявшихся во Францию, поискать могилу Владимира Владимировича. Результатов такие поиски не давали. Наконец 2007 году одна из моих коллег, побывала на Сен-Женевьев де Буа и выяснила, что согласно документам, В.В. Свечин умер в Париже 21 сентября 1944 года и действительно был похоронен на этом русском кладбище. Но могилы его тогда найти не удалось, поскольку ее номер и место расположения в кладбищенских документах по каким-то причинам не были отмечены. Как так, почему? Могилы других русских эмигрантов есть, а Свечина – нет. Я терялся в догадках,

  Некоторый свет на это удалось пролить только в октябре 2008 года, когда во время командировки в Париж, я заглянул в антикварный магазинчик, расположенный напротив православного храма на улице Дарю. Хозяином лавки оказался пожилой русский эмигрант. Как водится в таких случаях, завязался разговор, и антиквар рассказал мне, что его родители были знакомы со Свечиным. А когда я упомянул, что Владимир Владимирович был похоронен на русском кладбище в Сен-Женевьев де Буа, о чем имеются соответствующие записи в бумагах, но могилы его найти так и не удалось, он заметил, что ее, наверное, уже снесли, поскольку за землю на кладбище  долгое время  ни кто не платил.
 
  «Печально, если так», – подумал я тогда, но в глубине души почему-то не поверил, что могилу человека, так много сделавшего для развития автомобильного дела в нашей стране найти не удастся. Мысль об этом не давала мне покоя, поэтому, снова прилетев в Париж через полгода, я решил, во что бы то ни стало, докопаться до истины. И вот я стою у стены, огораживающей русское кладбище в Сен-Женевьев де Буа. Меня встречают настежь открытые ворота и мертвая тишина. Кругом памятники. Все они здесь: отпрыски знатнейших фамилий, и простые русские люди, которых жизнь против воли забросила на чужбину. Для кого-то Франция стала вторым домом, а кто-то так и не привык к новой жизни. Но здесь они снова, как когда-то, в строю: тысячи могил стоят как солдаты на параде.

  Суббота, контора закрыта, и спросить не у кого. Придется искать вслепую. Для начала обхожу участок, прилегающий к православной церквушке, и нахожу захоронения начала 40-х годов. Затем скрупулезно осматриваю их одно за другим. Памятуя, что захоронение Свечина почему-то не было обозначено в бумагах кладбища, особое внимание обращаю на неухоженные, со стертыми надписями могилы. Со стороны это, наверное, выглядело странно: человек, обходящий ряды и не пропускающий ни одного памятника. Минут через 30 после начала поисков мне несказанно повезло. На темно-серой, поросшей мхом плите с огромным зеленым кустом, скрывшим стандартный каменный крест, в косых утренних лучах солнца едва заметно виднеется французская надпись: «Colonel W. SWETCHINE».

  И даты рождения и смерти: «13 (26) V 1871-21 IX 1944 г.» Будь солнце чуть повыше над горизонтом, буквы просто  невозможно было бы прочесть! Сердце отчаянно забилось, неужели нашел? Наклоняюсь к плите, беру с земли веточку и начинаю выковыривать грязь и мох из выбитых на камне букв. Затем сметаю мусор и протираю поверхность носовым платком. Последние сомнения исчезают: «Флигель Адъютант Полковник Владимир Владимирович Свечин».


Надгробная плита на могиле Владимира Свечина на кладбище Сен Женевьев де Буа (Sainte-Genevi?ve-des-Bois)

  Значит, этот удивительный человек действительно нашел последний приют в Сен Женевьев де Буа. И дату смерти Владимира Владимировича можно считать точно установленной. На душе почему-то стало радостно и спокойно. Наверное, потому, что могила человека, так много сделавшего для российского автомобилизма наконец-то найдена, что она сохранилась. Не затерялась, не уничтожена. Чувство было такое, что круг многолетних поисков, наконец, замкнулся...


Могила Владимира Свечина

  Вечером того же дня я пошел в храм Александра Невского на улице Дарю, чтобы еще раз посмотреть на крест, воздвигнутый  в память императора Николая II, по инициативе его бывшего флигель-адъютанта. Мне снова повезло, по субботам храм открыт для посетителей с 15 до 17 часов. Почему-то мне тогда показалось важным поставить к алтарю свечу за упокой души Владимира Владимировича.